"Они вернулись худые, но несокрушимые": интервью с мамой защитника "Азовстали" Дмитрия "Ореста" Казацкого

Антонина Карташева

Журналистка

Украина вернула домой часть защитников из "Азовстали", среди которых фотограф Дмитрий Казацкий с позывным "Орест". Сейчас он находится на лечении, а его семья готовится встречать его дома.

Что пережил Дмитрий в плену, как чувствует себя сейчас и какие планы на будущее, Новини.LIVE рассказала его мама Ирина.

— Сегодня (28 сентября. — Ред.) у вас день рождения. Поздравил ли вас уже сын?

— Он поздравил меня словесно, потому что он на лечении и занят. Но Дима вернулся ко дню рождения, это был подарок тогда. А сегодня мои мечты сбываться — я желаю каждой маме и каждой семье дождаться своих из плена и бороться до победы.

— Прошло несколько дней после возвращения и мы не первые, кто спросит о ваших эмоциях. Изменились ли они сейчас?

— Эмоции были неожиданные. Это было чудо с неба. Все же проходит время, возвращенные ребята на реабилитации, а мы понимаем, что война продолжается и много наших в плену. Следует дальше бороться за освобождение, победу.

— Сейчас вас переполняет радость, но позади тяжелые месяцы. Если вернуться в утро 24 февраля, где вас застала война?

— Мой сын был в "Азове", на службе в Мариупольском гарнизоне, а я была дома. Это было всем неожиданно, перевернулся мир. Тогда мы не знали, что будет дальше. Это сейчас мы анализируем, понимаем, куда можно обратиться.

Я была дома, Дмитрий позвонил и сказал, что началась война: "Мам, без паники, бомбят. Звони к сестре, собирайте документы, спускайтесь в укрытие и известите всех, кого ты знаешь".

— За четыре месяца плена у вас было всего несколько телефонных разговоров с сыном. Как вы держались?

— Сначала своими силами в соцсетях мы делали посты, стучали во все двери. Потом я увидела, что таких как я очень много, и мы начали объединяться, делать акции, выходить на площади всей Европы и мира. Мы обращались ко всем, кто может помочь.

Критиковать власть в такое время, когда никто не был готов к войне, — самое последнее. Надо вместе искать компромисс, ниточки и выходы. Мы все объединились в организацию матерей, Ассоциацию семей защитников "Азовстали". Мы сплотили весь мир, писали письма на всех языках, обращались к Папе Римскому. Сейчас я прокручиваю все в голове и понимаю, какую глобальную работу делали женщины и мамы.

Я была по работе в Кракове, прихожу на площадь в двенадцать часов, а там акция в поддержку ВСУ, за наших пленных — у меня просто сердце разрывалось. Я была в восторге от того, что все сплотились в трудные минуты.

Мы молимся дальше, чтобы нам отдали пленных, а мы отдали россии их. Потому что смотришь на них — рожа такая, а оно говорит, что голодало. И его дома ждут, не все там ждут "Жигули". Там ждут, просто боятся говорить об этом. Я хочу, чтобы их возвращали туда, пусть строят свои города и деревни, а не воюют против нас.

– Дмитрий рассказывал вам, как он держался все это время?

— Я боялась его об этом спросить. Мы знаем, в каких условиях, но об этом пока не можем говорить. Он сказал: "Мам, я прочитал Библию, я многое из этого взял. Я прочитал Новый Завет, я молился и верил, что все будет хорошо".

Он будет активен, он хочет участвовать в поддержке пленных, хочет поделиться своими ощущениями и поддерживать родных. Он многим уже позвонил, кого знал.

— У вас есть информация, что ваш сын пережил в плену. Есть ли вещи, которые вас ранили и как маме было тяжело услышать?

— Я об этом пока не могу сейчас говорить. Посмотрите на них, и вы все поймете. Но еще много наших там, и мы не вправе им навредить.

— Какое сейчас состояние Дмитрия, что говорят врачи?

— Он под тщательным наблюдением врачей, профильно лечат, оказывают психологическую поддержку. Я вижу, что он еще не уверен, ему нужно время, чтобы хоть немного вернуться в ту жизнь, которая была до войны. Будем ждать.

— Для некоторых бойцов объявили сбор денег, они получили безумную поддержку от общества. Нуждается ли ваша семья в финансовой помощи или моральной поддержке?

— Нужна нравственная. Сейчас мы говорим и журналистам и близким, что ребятам и девушкам нужно время оправиться. Они не готовы к большому количеству общения, потому что были в закрытой среде, им нужно прийти в сознание. Нужна поддержка хоть одним словом — молодцы.

— Вы дома уже готовитесь к возвращению сына?

— Когда он вернется домой, я хочу ему приготовить домашнюю пасочку, как я ему обещала. Борщика сварю, пока диетического. Дам ему материнское тепло.

Хочу, чтобы он вернулся в дом, где родился, рос и откуда ушел в армию. Это будет для него душевное тепло, которое вылечит. Я желаю всем вернуться в свои дома.

— Никто не знает своих детей лучше, чем мама. Как бы вы охарактеризовали своего сына? Изменился ли он после плена?

— Когда я его увидела, то в первый час присматривалась. А потом поняла — их не сломать. Они худые, сейчас немного не в той реальности и не верят, что вернулись, но они несокрушимы.

Тот романтизм, когда он меня и свою сестру встречал с цветами, остался. Он хочет всем помочь, сделать мир светлым и чистым.

Читайте Новини.LIVE!

Подписаться Подписаться